Митрополит Филипп: зачем Иван Грозный приблизил к себе именно его и что потом пошло не так

22 января — память Филиппа (Колычева), митрополита Московского

То, что мы помним, принци­пи­аль­но влияет на нашу жизнь. Мы сами выбира­ем то, что для нас важно. Сегодня часто вспоми­на­ют Ивана Грозно­го и почти не вспоми­на­ют святи­те­ля Филиппа. Мы о нем вообще толком ничего не знаем, не ставим ему памят­ни­ков. Но может, если повни­ма­тель­нее вглядеть­ся, история предста­нет в ином свете, а там, глядишь, изменит­ся и оценка насто­я­ще­го?

Парадоксы очевидного

Мы, как правило, плохо знаем историю, поэтому с истори­че­ски­ми лично­стя­ми нам все изначаль­но ясно: тот — тиран, этот — герой… Но вот царь Иван — личность яркая, проти­во­ре­чи­вая, посто­ян­но дающая пищу для дискус­сий. А рядом святи­тель Филипп в своем иконном, житий­ном изводе, однознач­ный как монумент: адамант веры, мужествен­но обличил погряз­ше­го в грехе царя-тирана и принял за это мучени­че­ский венец. А на самом деле?

Святость не всегда выгля­дит иконо­пис­но. Вот и крест­ный путь будуще­го митро­по­ли­та Филиппа (Колыче­ва) начался… с испуга и бегства, когда в 1537 году род Колыче­вых встал на сторону Стариц­ко­го князя Андрея, подняв­ше­го в Новго­ро­де бунт против Елены Глинской, матери малолет­не­го царя Ивана, и попал в опалу. И Федор — тогда еще не Филипп — Колычев, придвор­ный, думный дворя­нин при Василии III, испугал­ся. Его дядя Иван Умной-Колычев, сохра­нив­ший верность Стариц­ко­му, попал в тюрьму. Его троюрод­ных братьев, перемет­нув­ших­ся к Старец­ко­му, казнили… И Федор бежал на Онегу, а оттуда — на Соловки. И принял там постриг. А через 10 лет стал игуме­ном Соловец­кой обители.

Обретение себя

В каком-то смысле это было законо­мер­но: сын боярина Степана Колыче­ва, «мужа просве­щен­но­го и испол­нен­но­го ратного духа», с детства больше слушал не отца, готовив­ше­го его к госуда­ре­вой службе, а мать, женщину набож­ную и благо­че­сти­вую, окончив­шую жизнь в иноче­стве с именем Варсо­но­фия.

Казалось, именно на Солов­ках он нашел свое истин­ное призва­ние. У него вдруг обнару­жил­ся незау­ряд­ный инженер­ный и админи­стра­тив­ный дар: он устроил в монасты­ре водопро­вод, канали­за­цию, наладил соледо­бы­чу (доход­ней­ший промы­сел по тем време­нам).

Митрополит Филипп: зачем Иван Грозный приблизил к себе именно его и что потом пошло не так
Фото: Олег Варов/patriarchia.ru

Это игумену Филиппу Соловки обязаны обрете­ни­ем своих святынь — образа Богоро­ди­цы, прине­сен­но­го на остров основа­те­лем монасты­ря препо­доб­ным Савва­ти­ем, камен­но­го креста, стояв­ше­го когда-то перед его кельей, Псалти­ри и ризы первого Соловец­ко­го игумена препо­доб­но­го Зосимы.

При нем в монасты­ре был принят новый устав, постро­е­ны два храма — Успен­ский и Преоб­ра­жен­ский, на стройке которых игумен Филипп и сам работал камен­щи­ком и даже могилу себе приго­то­вил — под север­ной папер­тью Преоб­ра­жен­ско­го собора, рядом с могилой своего настав­ни­ка, старца Ионы.

В 1551 году он ездил в Москву на знаме­ни­тый Стогла­вый собор и получил там для монасты­ря богатое церков­ное облаче­ние и подтвер­жде­ние налого­вых льгот.

Духов­ная жизнь в обители при нем процве­та­ла — четверо его ближай­ших учени­ков были впослед­ствии причис­ле­ны к лику святых. Сам игумен часто уходил помолить­ся в глухое пустын­ное место за две версты от монасты­ря, получив­шее впослед­ствии назва­ние Филип­по­вой пустыни.

Монастырь, который никак не хотел становиться тюрьмой

Но при всей своей устрем­лен­но­сти к «горнему Отече­ству» соловец­кие старцы помимо своего желания то и дело оказы­ва­лись вовле­чен­ны­ми в москов­ские дела и интриги.

Когда вождя нестя­жа­те­лей (монаше­ское движе­ние в Русской Право­слав­ной Церкви конца XV — первой полови­ны XVI веков — Прим. ред.) Артемия из заволж­ских скитов предали суду, двое соловец­ких старцев — книго­пи­сец Иоасаф Белоба­ев и Феодо­рит — пытались защитить его от обвине­ний в ереси. В резуль­та­те в 1554 году Артемия сослали под надзор в Соловец­кий монастырь. А когда после падения «Избран­ной Рады» (нефор­маль­ный совет при царе — Прим. ред.) настав­ник царя Ивана Сильвестр принял постриг, Иван IV велел его тоже переве­сти в Соловки.

Архипе­лаг посреди далеко­го север­но­го моря казался идеаль­ным местом для заточе­ния ерети­ков, чароде­ев и «измен­ни­ков». Но попытка превра­тить Соловки в тюрьму не удалась: один из первых узников монасты­ря старец Артемий бежал с остро­вов и вскоре объявил­ся в Литве (конечно, если бы игумен Филипп позабо­тил­ся о строгом надзоре за узника­ми или органи­зо­вал погоню, этот побег едва ли был бы возмо­жен). Так что, когда царь в 1562 году подверг опале своего личного недруга «велико­го» боярина князя Дмитрия Курля­те­ва-Оболен­ско­го, «измен­ни­ка» сослали уже не на Белое море, а на Ладогу.

Столица без митрополита

В это время митро­по­ли­том Москов­ским был инок Чудова монасты­ря Афана­сий. Он многие годы был духов­ни­ком царя, пользо­вал­ся его полным довери­ем, но когда он попытал­ся остано­вить казни и вместе с боярами явился во дворец проте­сто­вать, Грозный уехал из столицы в Алексан­дров­скую слободу и оттуда прислал митро­по­ли­ту Афана­сию грамоту. В ней он объявил об опале на еписко­пов и прочих архиере­ев (кроме митро­по­ли­та), на бояр, приказ­ных и детей боярских, а кроме того, известил всех об отрече­нии от престо­ла.

Народ москов­ский, которо­му царь объявил милость одновре­мен­но с опалой на власть имущих, грозил «измен­ни­кам» распра­вой, и бояре вынуж­де­ны были подчи­нить­ся. Они просили митро­по­ли­та о посред­ни­че­стве. Но митро­по­лит не пожелал покидать столицу и напра­вил к царю архиепи­ско­па Пимена и архиманд­ри­та Левкия.

В 1565 году Иван Грозный учредил оприч­ни­ну. Карам­зин пишет: «Сия часть России и Москвы, сия тысящ­ная дружина Иоанно­ва, сей новый Двор, как отдель­ная собствен­ность Царя находясь под его непосред­ствен­ным ведом­ством, были названы оприч­ни­ною; а все осталь­ное — то есть, все государ­ство — земщи­ною, которую Иоанн поручал боярам земским, князьям Вельско­му, Мстислав­ско­му и другим, велев старым государ­ствен­ным чинов­ни­кам… сидеть в их прика­зах, решить все дела граждан­ские».

А владыка Афана­сий без ведома и согла­сия царя покинул митро­по­лию и удалил­ся в монастырь. Начались поиски нового митро­по­ли­та. И тут в Москве вспом­ни­ли о соловец­ком отшель­ни­ке.

Трудности архиерейской жизни

Царь надеял­ся, что найдет в нем сподвиж­ни­ка, духов­ни­ка и совет­ни­ка, который по высоте монаше­ской жизни ничего общего не будет иметь с мятеж­ным боярством. Святость митро­по­ли­та, по мнению царя, должна была укротить нечестие и злобу, гнездив­шу­ю­ся в Боярской думе.

Митрополит Филипп: зачем Иван Грозный приблизил к себе именно его и что потом пошло не так
Святи­тель Филипп (Колычев), митро­по­лит Москов­ский

Филипп долго отказы­вал­ся стано­вить­ся предсто­я­те­лем Русской Церкви: духов­ной близо­сти с царем он не чувство­вал — он все пытался убедить Ивана уничто­жить оприч­ни­ну, а тот доказы­вал ему ее государ­ствен­ную необхо­ди­мость. Но беско­неч­но препи­рать­ся с царем было невоз­мож­но — Казан­ский архиепи­скоп Герман, которо­му предла­га­ли занять Москов­скую кафедру перед Филип­пом, за это уже попал в опалу. Наконец догово­ри­лись: Филипп не станет вмеши­вать­ся в дела оприч­ни­ны и государ­ствен­но­го управ­ле­ния, но будет опорой и совет­ни­ком царя, как были опорой Москов­ских госуда­рей прежние митро­по­ли­ты. И 25 июля 1566 года Филипп занял кафедру Москов­ских святи­те­лей.

Но ужиться с царем не получи­лось. Иван Грозный, один из самых проти­во­ре­чи­вых русских прави­те­лей, истово пытался все крутые меры по корен­ной перестрой­ке государ­ствен­ной и обществен­ной жизни осмыс­лить как прояв­ле­ние Промыс­ла Божия, как действие Божие в истории. И чем сильнее сгуща­лась вокруг него тьма, тем решитель­нее душа его требо­ва­ла духов­но­го очище­ния и искуп­ле­ния.

Благими намерениями…

Сама оприч­ни­на была им задума­на по образу иноче­ско­го братства: послу­жив Богу оружием и ратными подви­га­ми, оприч­ни­ки должны были облачать­ся в иноче­ские одежды и идти к церков­ной службе, долгой и устав­ной, длившей­ся от 4 до 10 часов утра. На «братию», не явившу­ю­ся к молебну в четыре часа утра, царь-игумен накла­ды­вал епити­мию. А сам с сыновья­ми усердно молился и пел в церков­ном хоре. Из церкви шли в трапез­ную, и пока оприч­ни­ки ели, царь стоял возле них. Что не съедали — собира­ли со стола и разда­ва­ли нищим.

Незадол­го до его смерти по велению царя были состав­ле­ны полные списки убиен­ных им и его оприч­ни­ка­ми людей, которые были затем разосла­ны по всем русским монасты­рям. Весь грех перед народом Иван брал на себя и просил святых иноков молить Бога о проще­нии его исстра­дав­шей­ся души.

Митрополит Филипп: зачем Иван Грозный приблизил к себе именно его и что потом пошло не так
Аполли­на­рий Васне­цов. Москов­ский засте­нок. Конец XVI века (Констан­ти­но-Еленин­ские ворота москов­ско­го застен­ка на рубеже XVI и XVII веков) [1912]

Но самозва­ное извра­щен­ное иноче­ство Грозно­го возму­ща­ло соловец­ко­го монаха Филиппа. Он видел, сколько нерас­ка­ян­ной злобы и ненави­сти скрыва­ет­ся под черными шлыками оприч­ни­ков, среди которых были и профес­си­о­наль­ные убийцы, и граби­те­ли, и разврат­ни­ки-изуверы. И как бы ни желал царь обелить пред Богом свое черное братство, кровь, проли­тая его именем, взывала к Небу.

Мытарство неправды

Когда в 1567–1568 годах началась новая волна казней, святи­тель Филипп не выдер­жал и встал в откры­тую оппози­цию к царю: 2 марта 1568 года, в Неделю Кресто­по­клон­ную Велико­го поста, когда царь с оприч­ни­ка­ми пришел в Успен­ский собор, как обычно, в монаше­ских облаче­ни­ях, святи­тель Филипп отказал­ся благо­сло­вить его и стал открыто обличать безза­ко­ния, твори­мые оприч­ни­ка­ми. Участь святи­те­ля-исповед­ни­ка была решена.

Однако Грозный хотел соблю­сти канони­че­ский порядок: Боярская дума послуш­но вынесла решение о суде над предсто­я­те­лем Русской Церкви, его обвини­ли во множе­стве мнимых преступ­ле­ний, вплоть до колдов­ства. Отверг­нув все обвине­ния, митро­по­лит Филипп попытал­ся прекра­тить суд, объявив о добро­воль­ном сложе­нии сана, но отрече­ние его не было принято — мучени­ку было угото­ва­но более изощрен­ное поруга­ние.

Уже по вынесе­нии приго­во­ра о пожиз­нен­ном заточе­нии, его заста­ви­ли служить литур­гию в Успен­ском соборе. В середине службы в храм ворва­лись оприч­ни­ки, всена­род­но зачита­ли собор­ное осужде­ние, сорвали с митро­по­ли­та архиерей­ское облаче­ние, одели в рубище, вытол­ка­ли из храма и на простых дровнях отвезли в Богояв­лен­ский монастырь.

Его еще долго держали в подва­лах москов­ских монасты­рей, в оковах, забив ноги в колодки, морили голодом. Историк Н.И. Косто­ма­ров сообща­ет, что царь, казнив племян­ни­ка святи­те­ля, прислал ему его голову со словами: «Вот твой сродник, не помогли ему твои чары».

Наконец мучени­ка отвезли в тверской Отрочь Успен­ский монастырь. Там год спустя, 23 декабря 1569 года, святи­тель принял смерть от руки Малюты Скура­то­ва и был похоро­нен там же, в монасты­ре. Позже мощи его перенес­ли в Соловец­кую обитель, а оттуда, по иници­а­ти­ве будуще­го патри­ар­ха Никона — в Москву, в Успен­ский собор Кремля.

***

А в дорогих его сердцу Солов­ках, когда при совет­ской власти они превра­ти­лись в Соловец­кий лагерь особого назна­че­ния, узник, митро­по­лит Новоси­бир­ский Варфо­ло­мей (Город­цев), соста­вил святи­те­лю Филиппу акафист. Сохра­нил­ся машино­пис­ный текст этого акафи­ста с указа­ни­ем, что он был одобрен Собором право­слав­ных еписко­пов в Соловец­ком монасты­ре в 1926 году.

Источ­ник: Журнал “Фома”

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *