Как говорить с детьми о Боге: 5 ошибок родителей

Дети верую­щих родите­лей часто задают своим мамам и папам вопросы о вере. Но далеко не всегда родите­ли правиль­но на такие вопросы реаги­ру­ют — причем речь не только о содер­жа­нии их ответов, но и вообще об отноше­нии к подоб­ным вопро­сам.

Какие ошибки наибо­лее типичны и как их избежать, расска­зы­ва­ет прото­и­е­рей Андрей Близнюк, законо­учи­тель в Свято-Петров­ской школе (Москва).

Прото­и­е­рей Андрей БЛИЗНЮК

Нехватка времени на ответы, недооценка важности вопросов

Это касает­ся не только ответов на вопросы о вере — совре­мен­ным родите­лям вообще катастро­фи­че­ски не хватает времени на общение с детьми. Есть социо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния, соглас­но которым совре­мен­ный родитель общает­ся с ребен­ком пример­но десять минут в день, причем большая часть этого времени тратит­ся не на разго­во­ры по душам, а на повсе­днев­ную рутину: «покажи дневник», «почисти зубы», «уроки сделал?». Поэтому детям прихо­дит­ся искать ответы на свои вопросы у посто­рон­них людей, которые могут не обладать педаго­ги­че­ски­ми навыка­ми, не иметь подлин­ных знаний и даже не всегда желать нашим детям добра. И не стоит тешить себя иллюзи­я­ми, будто доста­точ­но раз в неделю погово­рить с ребен­ком, прочи­тать ему нотацию и расска­зать, что такое хорошо и что такое плохо. Нет, недоста­точ­но! Ребенок нужда­ет­ся в каждо­днев­ном внима­нии к нему и в каждо­днев­ном ответе на его вопросы.

Увы, на практи­ке бывает иначе. Родите­ли говорят: «Потом скажу», «Ты еще мал, не поймешь», «Спроси об этом на испове­ди у духов­ни­ка». И вот прихо­дит ребенок на исповедь, а там стоит 70 исповед­ни­ков и батюшка перед прича­сти­ем вышел из алтаря поиспо­ве­до­вать. Естествен­но, он не ответит — ему некогда.

Вот потому и бывает, что даже в верую­щих, воцер­ко­в­лен­ных семьях вырас­та­ют дети, которые, уже закон­чив школу, понятия не имеют о воскре­се­нии мертвых и жизни будуще­го века, а знают только о загроб­ной жизни души. Или, напри­мер, ребенок-пятикласс­ник из очень церков­ной семьи задает вопрос: «А где находят­ся кости Иисуса Христа?» Или дети не знают, что вообще значит имя Иисус. Таких приме­ров я могу приве­сти множе­ство. А причина — родите­ли не беседу­ют с детьми на духов­ные темы.

Между тем родите­лям нужно с самого начала понимать, что детские вопросы — любые, не только о вере! — это очень серьез­но, очень важно, отвечать на них совер­шен­но необхо­ди­мо. Нет времени? Значит, надо что-то изменить в своем жизнен­ном распо­ряд­ке, выкро­ить это время.

Более того: к ответам на детские вопросы нужно очень серьез­но готовить­ся. Лучше всего даже делать это заранее — пообщать­ся с другими родите­ля­ми, с духов­ни­ком, почитать право­слав­ные ресурсы, посвя­щен­ные этой теме — напри­мер, интер­нет-журнал «Батя», который, кстати, могу рекомен­до­вать одино­ким матерям, воспи­ты­ва­ю­щим сыновей. Ведь такой маме трудно бывает отвечать на мужские вопросы, тут уж прихо­дит­ся привле­кать взрос­лых мужчин — будь это духов­ник, школь­ный учитель, родствен­ник. Но и самой нужно знать, что отвечать мальчи­ку, чтобы он разви­вал свою мужествен­ность.

Но может быть и так, что вы услыша­ли от ребенка вопрос, на который затруд­ня­е­тесь ответить сходу. В таком случае надо честно сказать: «Я сейчас ответить не смогу, но я подумаю, поищу ответ и обяза­тель­но тебе скажу». Естествен­но, обеща­ние свое надо сдержать, причем сделать это как можно быстрее. Если вернуть­ся к разго­во­ру через полгода, у ребенка уже отложит­ся в созна­нии, что он спросил и ему не ответи­ли.

И, конечно, нельзя все детские вопросы о вере спихи­вать на духов­ни­ка или на учителя в право­слав­ной школе. Делая это, вы тем самым демон­стри­ру­е­те ребенку, что духов­ная сфера вам чужда, что христи­ан­ское вероуче­ние вы не знаете, что ваша принад­леж­ность к Церкви чисто внешняя, формаль­ная. Посто­ян­но отмахи­вать­ся «спроси у духов­ни­ка» — значит, внушить ребенку уверен­ность, что вам ответить нечего.

Но бывают, конечно, такие вопросы, когда ребенку можно сказать: спроси об этом еще и у духов­ни­ка. Мнение духов­ни­ка — это очень важно, и надо, чтобы в семье знали, что ребенок спросил и что ему ответи­ли. Поэтому я, как духов­ник, стара­юсь делить­ся с родите­ля­ми детски­ми вопро­са­ми. Чтобы дети задава­ли серьез­ные вопросы, я на своих уроках отвожу специ­аль­ное время. Включаю музыку и терпе­ли­во жду. Такие вопросы мне позво­ля­ют постро­ить интерес­ный урок. А чтобы их лучше запом­нить, я завел в классе ящичек, куда дети кладут записки с вопро­са­ми. Они, конечно, и устно спраши­ва­ют, но мне важно, чтобы вопросы остались зафик­си­ро­ван­ны­ми. Я изучаю динами­ку вопро­сов за послед­ние годы, обнару­жи­ваю некото­рые тенден­ции, расска­зы­ваю об этом родите­лям наших учени­ков.

Возмущение неподобающей формой вопроса

Это тоже случа­ет­ся доволь­но часто: ребенок задает вопрос, облекая его в такие слова, которые родите­лям кажутся недоста­точ­но благо­че­сти­вы­ми или какими-то черес­чур наивны­ми, если не сказать идиот­ски­ми. Напри­мер: «а в раю будет гигант­ская клубни­ка?», «а можно ли покре­стить нашу кошку?», «а у Иисуса Христа была жена?» и так далее. «Да как ты смеешь такое произ­но­сить?!», «Да как у тебя язык повер­нул­ся такое сказать?!» — негоду­ют родите­ли. А в резуль­та­те у ребенка возни­ка­ет недове­рие к ним, он боится их спраши­вать, чтобы не нарвать­ся на упреки.

Довери­тель­ные отноше­ния с ребен­ком — это самое главное, что родите­ли должны беречь, взращи­вать и разви­вать. Ребенок должен всегда знать, что о чем бы он ни спросил, его не опозо­рят, а поддер­жат.

Отказ отвечать на вопросы, продиктованные праздным любопытством

Иногда родите­ли чувству­ют, что ребенок, задавая свой вопрос, не очень-то заинте­ре­со­ван в ответе, спраши­ва­ет «просто так» — и поэтому отказы­ва­ют­ся отвечать. Может быть, отказы­ва­ют­ся в коррект­ной форме, без упреков, может быть, как-то отшучи­ва­ют­ся — но так или иначе не поддер­жи­ва­ют разго­вор.

Между тем это серьез­ная педаго­ги­че­ская ошибка. Даже если вопрос вызван пустым любопыт­ством — все равно для родите­лей это сигнал, что ребенок испыты­ва­ет дефицит общения. Вцепив­шись в родите­лей, видя их глаза, он начина­ет спраши­вать просто что в голову придет. Но такие «празд­ные вопросы» могут быть лишь прелю­ди­ей к насто­я­ще­му разго­во­ру. Такими вопро­са­ми ребенок, возмож­но, прове­ря­ет вас: а вы вообще его слышите? И если мы отфут­бо­лим его с «пустым» вопро­сом, он не задаст и тот насто­я­щий, волну­ю­щий его вопрос, который по каким-то причи­нам сразу задать не может: стесня­ет­ся, боится. Поэтому родите­ли должны отвечать даже и на пустой вопрос, размыш­ляя при этом, а что будет дальше? Куда повер­нет­ся разго­вор?

Приведу пример из одной книги. Ребенок увидел в подъез­де кошку, захотел ее погла­дить, а папа против:

— Не гладь, у нее блохи!

— А откуда у нее блохи? — спраши­ва­ет ребенок.

— От другой кошки.

— А у нее откуда?

И папа терпе­ли­во объяс­ня­ет:

— Та кошка зарази­лась от кошки из другого подъез­да, и так до беско­неч­но­сти!

И тут ребенок говорит:

— Папа, а ведь беско­неч­ны­ми могут быть только цифры!

И папа понима­ет, что ребенок-то у него философ! Кошка — лишь повод к разго­во­ру, ребенку интерес­на жизнь, ребенок уже знает, что есть беско­неч­ность цифр, но нет беско­неч­но­сти кошек.

Детские психо­ло­ги говорят, что самые интерес­ные, самые глубо­кие вопросы дети задают в возрасте до 13 лет. А после взрос­лые «отфут­бо­ли­ва­ния» и обществен­ные стерео­ти­пы призем­ля­ют ребенка, гасят в нем философ­ские интере­сы. Ребенок стано­вит­ся «как все» — не высовы­ва­ет­ся, боится насме­шек, обере­га­ет границы своего личност­но­го простран­ства. Вот поэтому малень­ким детям нужно отвечать на их даже самые стран­ные вопросы. А вопросы эти, при всей внешней наивно­сти, могут оказать­ся неверо­ят­но глубо­ки­ми.

Приведу примеры из своей семей­ной жизни. Когда одной из моих дочерей было пять лет, она осозна­ла, что все люди смертны, что это неизбеж­но — и запла­ка­ла. Я стал ее утешать, расска­зал о Царствии Небес­ном, о Боге и вечной жизни. Она успоко­и­лась немнож­ко, и потом, уже засыпая, сказала: «Папа, я по тебе скучать буду, когда ты умрешь!» Я вновь начал ее утешать, а она вдруг и спраши­ва­ет: «Папа, а ты меня узнаешь в раю?»

Этот детский вопрос на самом деле неверо­ят­но глубо­кий и духов­ный. Ведь тут, в земной жизни, человек зачастую видит лишь внешнее, а то, что хранит­ся внутри, то есть души даже близких людей, для него закрыты, и потому уже там, за преде­ла­ми земного бытия, он эти души просто не узнает, пройдет мимо, они так и останут­ся для него нераз­га­дан­ной тайной. Узнают друг друга лишь те, кто еще при жизни срослись душами, сродни­лись. Пятилет­ний ребенок еще не может, конечно, выразить это по-взрос­ло­му, но он вполне спосо­бен это чувство­вать.

Другой пример, с другой дочкой. Ей тогда, кажется, еще четырех лет не было — и перед сном она спраши­ва­ет: «Папа, а у меня в животи­ке есть малень­кий?» Я опешил, отвечаю: «Да что ты, дочень­ка, спи давай!» А она, не удовле­тво­рив­шись моим ответом, спраши­ва­ет: «Ну, может, как зерныш­ко?» Я как-то расте­рял­ся: ну не расска­зы­вать же такой малышке о детород­ной системе! Пробор­мо­тал что-то вроде «Ну, потом погово­рим…» А она как-то так вздох­ну­ла: «Жаль… Я бы Тёмой назвала».

И вот тут понима­ешь, что просто не готов к такому разго­во­ру, не готов к тому, что ребенок уже в таком возрасте может так глубоко думать и чувство­вать, что в нем уже пробуж­да­ет­ся материн­ство, и ему нельзя уже просто сказать «Вырас­тешь — расска­жу», надо заранее готовить ответы.

Одноразовый ответ

Когда ребенок спросил и вы ответи­ли — это еще не значит, что тема закрыта. Ребенок получил ответ от вас — но это только начало разго­во­ра. Важно, чтобы на этот же вопрос он получил ответ и от других людей. Если ребенок задал вопрос маме — ей нужно потом обяза­тель­но расска­зать об этом папе: вот, мол, он это спросил, а я так ему ответи­ла. Очень хорошо, если папа подой­дет к ребенку и скажет: «Знаешь, мама расска­за­ла мне, какой вопрос ты ей задал. Это очень хорошо, что ты так глубоко мыслишь! А я со своей стороны мог бы ответить тебе так…»

То есть важно, чтобы у ребенка было объем­ное воспри­я­тие мира, а не плоское, однооб­раз­ное. Ведь мужчины и женщины немнож­ко по-разному мыслят, и расска­зы­вать будут по-разному, а в резуль­та­те получит­ся стерео­эф­фект.

Кроме того, даже если кроме вас на этот вопрос ребенку никто отвечать не будет, хорошо бы спустя какое-то время, когда ребенок станет постар­ше, к этому разго­во­ру вернуть­ся, показать ему какие-то другие грани пробле­мы, которые ранее могли быть ему недоступ­ны. Это, конечно, в первую очередь касает­ся мировоз­зрен­че­ских или богослов­ских вопро­сов вроде «откуда в мире столько зла?», «почему в Библии ничего не сказано про динозав­ров?», «почему Бог не мешает злым людям обижать добрых людей?» и так далее. Такие вопросы никогда нельзя исчер­пать полно­стью, чем старше стано­вит­ся ребенок, тем более глубо­кий ответ он спосо­бен воспри­нять.

Ну и, конечно, если родите­ли ответи­ли сходу — и чувству­ют, что не очень разби­ра­ют­ся в этой теме, что их ответ был слишком прибли­зи­тель­ным, им нужно глубже в это вникнуть, почитать какую-то литера­ту­ру, спросить у знающих людей — и как можно скорее погово­рить об этом с ребен­ком вновь, допол­нить свой ответ.

Переоценка своих познаний

Бывает, однако же, и так, что родите­ли непоко­ле­би­мо уверены, что уж они-то все о Право­сла­вии знают и на любой вопрос могут ответить безоши­боч­но. Отвеча­ют детям сходу — и отвеча­ют непра­виль­но, их ответы не соответ­ству­ют церков­ной тради­ции. Отвеча­ют, основы­ва­ясь на каких-то стерео­ти­пах, бытую­щих в около­цер­ков­ной среде, на каких-то слухах, бездум­но повто­ря­ют чьи-то слова.

Особен­но часто это бывает с вопро­са­ми церков­ной жизни, стоящи­ми сейчас особен­но остро, будора­жа­щи­ми обществен­ное созна­ние. Напри­мер, что считать ересью? Ересь ли экуме­низм? И родите­ли, которые борются с этой ересью на просто­рах интер­не­та, соответ­ству­ю­ще и отвеча­ют своим детям, не доверя­ясь мнению священ­ни­ков.

Между тем очень важно, чтобы ребенок понимал: у него есть семья, но есть и храм, есть и духов­ник, есть и приход­ская община, и не надо замыкать­ся (в том числе и со своими вопро­са­ми) только в грани­цах семьи. Естествен­но, я имею в виду ситуа­цию, когда внима­тель­ный духов­ник, здоро­вая община (а таких все больше).

Если же родите­ли замыка­ют ребенка на себя, то когда он вырас­та­ет, когда ему испол­ня­ет­ся 14–15 лет, когда родитель­ский автори­тет падает — он остает­ся со своими вопро­са­ми один на один. Родите­лей он уже не спраши­ва­ет — не доверя­ет, а больше рядом никого нет.

Источ­ник: Журнал Фома